Сегодняшний наш собеседник, частный детектив Всеволод Григорьевич Скрябин, рассказывает о том, кто он и чем занимается современный Шерлок Холмс. ДОСЬЕ. Всеволод Григорьевич Скрябин родился в 1961 году. Окончил Высшее военно-политическое училище. В 1982-м был направлен по распределению в Туркестанский округ. В 1983 году оказался в Афганистане в качестве заместителя командира роты по политической части. С 1984-го продолжал службу в бригаде спецназа. Награжден орденом Красной Звезды. С распадом Союза уволился из Вооруженных Сил. В настоящее время занимается детективной деятельностью.
– Всеволод Григорьевич, давайте начнем с самого начала. Расскажите, как вы стали частным детективом и что вас привело в столь экзотичную профессию?
– После увольнения из Вооруженных Сил (распад СССР застал меня на Украине) я вернулся домой, в Москву. Хотя, честно признаться, возвращаться в Златоглавую после армейской службы не планировал. Возник вопрос: чем заниматься? Начало лихих девяностых. Я даже не успел себе место перед увольнением подыскать, как это принято у военных. В конечном итоге устроился в одно охранное агентство начальником отдела, но ЧОП просуществовал недолго. Потом решил попробовать себя в коммерческой структуре, но быстро понял, что я и коммерция – две вещи несовместные. В 1999 году приехал ко мне один старый знакомый, начальник службы безопасности мебельного комбината, который попросил меня «прокачать» некую фирму, базирующуюся в Бельгии. Задача состояла в следующем: надо было узнать их платежеспособность и проверить на предмет мошенничества. Я сначала немного опешил (где я, а где – Бельгия), но довод товарища относительно моей службы в Главном разведывательном управлении был убедителен. В конце концов я взялся за это дело, потому что был в том возрасте, когда мои друзья-приятели уже служили непосредственно в Главке. Сам того не ожидая, я «прокачал» эту фирму, и все намеченное получилось. Мне, как и договаривались, заплатили и предложили выполнить еще шесть заданий. Через неделю я плюнул на все остальные дела и занялся исключительно этой работой. До 2002 года занимался «прокачкой» фирм. В этом направлении для разных предприятий проверял контрагентов-партнеров плюс дебиторскую задолженность. В 2002 году я должен был заключить договор с Ульяновским автомобильным заводом, однако тогдашний начальник службы безопасности отказал мне в этом по формальным признакам: мол, у меня ООО и в плане безопасности я никто и звать меня никак. Ему нужен был статус. Тогда я пошел в милицию и сдал экзамены на частного детектива.
– Договор-то с Ульяновским заводом подписали?
– Конечно. Синие корочки частного детектива придали мне нужный респект. Тогда еще мало кто об этом слышал – умный не скажет, а дурак не поймет. Коммерсанты ведь привыкли: чуть какая-то разборка, приезжают либо милиционеры, либо бандиты. А тут на тебе – частный детектив, попробуй разберись. Когда у меня срок лицензии через 5 лет закончился, я быстренько продлил ее еще на 10 лет.
– Чем удобен статус частного детектива?
– Надо сказать, что права, которые предоставляет закон частным детективам, практически отсутствуют. Потому что собирать данные о ком-либо можно только с согласия самого человека. Несмотря на это, в законе есть один хороший пункт: частному детективу запрещено скрывать от правоохранительных органов факты известных ему преступлений – уголовных, экономических и пр. Дело в том, что как частное лицо я не могу ничего сделать, даже присутствовать на судебном процессе. Очень часто потерпевшие не хотят заявляться. В этом случае этот пункт работает прекрасно: я могу написать в органы о том, что мне стало известно. Шансов «отбиться» от меня у них нет: или возбуждайте, или отказывайте.
– По частному сыску выполняли заказы?
– В начале нулевых. Один из последних моих заказов увенчался посадкой одной мошенницы.
– Как вообще развивался рынок детективных услуг в России, Москве?
– Детективная деятельность в нашем законодательстве проходит исключительно как побочный продукт. Закон в самом начале писался именно под охранную деятельность, поскольку в конце 80-х уже возник самый первый ЧОП в России, «Алекс». В конце 80-х и с развалом Союза рынок охранных услуг пережил настоящий бум. Законы списывались под западную копирку. Рынок детективных услуг делится на ряд составляющих. Бывшие полицейские, например, как правило, занимаются поиском людей, слежкой за неверными супругами, розыском чего-нибудь украденного в фирме. Это львиная доля детективных услуг. Следующая составляющая – как у меня – экономическая безопасность. Поэтому лицензия для этого вида деятельности нужна, в частности для работы по возврату дебиторской задолженности, поскольку наличие лицензии позволяет совершенно легально работать в этом отношении. Сейчас в большинстве своем этим занимаются коллекторские агентства, которые работают на непонятных птичьих правах. Экономическая безопасность подразделяется на две части: собственно экономическая безопасность и конкурентная разведка.
– Какие сведения вы вправе собирать?
– Я имею право собирать по договору с клиентом информацию по гражданским и уголовным делам, имеющим значение для суда. В кинофильмах можно часто видеть детективов, которые тайком проникают в жилище и устанавливают всевозможную аппаратуру, вплоть до жучков. То, что показывают в сериалах, – по этому поводу и полицейские, и детективы очень сильно хохочут. Потому что с пятой минуты этих «профессионалов» можно «одевать в браслеты» и паковать за нарушения. Они зачастую шляются по квартирам вооруженные. А у нас по первой редакции закона я имел право вооружиться шлемом третьего класса защиты, бронежилетом пятого класса защиты, резиновой дубинкой, наручниками и спецсредством «Черемуха» (слезоточивый газ). Потом закон подкорректировали, и нам оставили только наручники. Еще нам запретили создавать ОЧДП (объединения частно-детективных предприятий), потому что по старой редакции закона я мог существовать либо в форме ИП, либо три детектива могли создать контору, имеющую права юридического лица, – ОЧДП. Оно получало единую лицензию на предприятие, но при этом все три ипэшника оставались при своих лицензиях. Эту необдуманную форму шлифовать не стали, а просто убрали.
– А на что наложено табу?
– Я не имею права вести фото-, аудио и видеосъемку без согласия того, за кем я смотрю. Также мне запрещено без согласия вскрывать бумажную корреспонденцию, представляться сотрудником правоохранительных органов. То есть мы связаны по рукам и ногам.
– В отличие от своих американских коллег, которым многое разрешено…
– Да, у них гораздо больше полномочий. Американский детектив имеет больше прав. Он может давать показания в суде, у нас – нет (я могу присутствовать и давать показания, но как свидетель, а статуса процессуального лица у меня нет, то есть я не могу участвовать в судебном процессе на тех же правах, что и адвокат). Также американцы имеют доступ к секретным базам данных полиции и могут задерживать подозреваемых. В России, когда только принимался закон, рассматривалось, разрешить ли нам пользоваться базой данных МВД. Этот проект не был реализован, и понятно, по какой причине. Полиция относится к детективам крайне отрицательно, впрочем, как и к охранникам. Охранники подрывают бизнес вневедомственной охраны, а тут еще детективы путаются у них под ногами. Должен сказать, что детективы тоже елеем не намазаны. Среди них есть огромное количество людей, которые работают на две стороны. Поэтому поэтизировать их я бы не стал.
– Как же вы работаете, если вам ничего нельзя использовать?
– Как я слышал на автобусной остановке от пассажиров, некоторые детективы просто вынуждены нарушать закон. И получают они сведения, как правило, из электронной почты, телефонных переговоров, с привязкой к базовым станциям или распечатками, или эсэмэсками. Все это нелегально и делается через посредников. Такие детективы как раз и работают на две стороны. Лично я этим не занимаюсь.
– В связи с этим вопрос: посоветуйте нашим читателям, как нужно хранить информацию таким образом, чтобы ею никто не воспользовался.
– Если вы хотите себя информационно обезопасить, себя надо трезво оценить. Если против вас кто-то злоумышляет, все зависит от того, сколько готовы на вас потратить ваши недоброжелатели. Например, заказать распечатку телефонных переговоров стоит больших денег. Подобная распечатка за месяц будет стоить людоедских денег, и это по карману разве что топ-менеджерам какой-нибудь солидной компании. Дешевле заказать распечатку звонков с привязкой к базовым станциям – в данном случае становится понятным передвижение человека и на какие телефоны он чаще всего звонит. Этого могут опасаться неверные супруги, потому что заподозрившая сторона в ярости, как показывает практика, легко идет на солидные расходы. Это же касается и эсэмэсок: некие лихие ребятишки прямо в интернете предлагают их расшифровку за небольшие деньги. И что самое интересное – иногда бывает, что дают. Конечно, среди таких «продавцов» много и лохотронщиков. Львиная доля информации берется все-таки из почтовых ящиков, на которые ставят простенькие пароли и которые очень легко взломать. Найти хакера в интернете, который за 1000–3000 рублей совершит взлом, проще простого. Кроме того, в почту удается залезть, даже не пользуясь хакерскими услугами. Собрав основную информацию о человеке, можно понять, какой у него может быть пароль или кодовое слово для вскрытия ящика. Какой совет можно дать? Например, не вводить никаких личных данных, которые не являются обязательными для регистрации. Что касается хакеров, они взламывают почту различными способами, в том числе простым перебором. Для этого существует специальная программа. А вообще, в интернете в открытом доступе полно нужной информации, надо только знать, где искать. Так что интернет – это кладезь для сбора информации, никаких спецсредств не надо.
– А наружное наблюдение вы вправе использовать?
– Наружку вести можно. Потому что это невмешательством в частную жизнь. Походить за человеком и узнать, где он живет, – это в рамках закона.
– Как у вас выстроены взаимоотношения с правоохранительными органами? Например, если вам надо собрать определенную информацию, полицейские оказывают содействие?
– В основном работаем с сотрудниками государственной безопасности. Я сбрасываю им интересующую их ведомство информацию в соответствии с законом. В частности, я завтра лечу по своим делам и в том числе помогаю им. Придет время, может быть, и они мне помогут.
– А почему, собственно, экономикой занимаетесь на детективном поприще? Почему не стали, как все «нормальные» детективы, следить за неверными мужьями, женами?
– Когда я только получил лицензию, мне свое предприятие нужно было поставить на налоговой учет в налоговой инспекции. Когда я пришел «ставиться», левая рука у меня была закована в гипс: я сломал руку, спасая своего котенка, который забрался на дерево. В общем, пришел я в налоговую, напротив меня сидит девочка – налоговая инспектрисса: огромные синие глаза, хлопающие ресницы… Она поинтересовалась: «Какова деятельность вашего ИП?» – «Да там написано, – отвечаю я. – Частная сыскная деятельность». «А что это?» – спросила инспекторша. Тут меня шайтан хлестнул, я возьми да скажи: «Занимаюсь сыском, слежу за людьми, в частности, разоблачаю супружескую неверность. Поскольку сам я – мужчина, то из чувства мужской солидарности слежу только за неверными женами. Мужиков в разработку не беру». Смотрю – девушка пошла красными пятнами. «Нормально, – подумал я, – значит, что-то за тобой есть». «И как вы можете заниматься такими грязными делами?!» – воскликнула она. «Понимаете, с точки зрения морали моя деятельность, конечно, сомнительна, однако с материальной – рогоносцы только так капусту башляют». «И у вас есть подслушивающая аппаратура?» – не унималась она. А я ей: «И даже подсматривающая. Снимаю, монтирую и видеокассеты рогоносцам отдаю». «И как у вас все это дело получается?» – «Да всякое бывает. Последний раз был такой разврат, что меня выбросили из окошка, поэтому я в гипсе». Она поставила мне штамп, но моя история потом мне «икнулась». Года четыре после этой встречи я приходил сдавать отчеты в налоговую инспекцию, и меня там все тихо ненавидели.
– Вы говорили, что в 90-е занимались «прокачкой» фирм. Что это значит?
– Сами знаете, было много предприятий, которые торговали и продолжают торговать по предоплате. Моих нанимателей интересовало, насколько та или иная фирма платежеспособна. Первый мой заказчик сначала обратился в милицию. Ему насовали кучу информации: директор голубой и прочее. Поэтому привлекли меня. А я в свою очередь вытаскивал следующую информацию: сколько денег на счетах, кем крышуется фирма и бывали ли случаи неплатежей.
– Интересно, а сколько стоят услуги частного детектива?
– Определенных расценок нет, все зависит от конкретного дела. Но уважающий себя частный детектив по Москве в среднем меньше чем за 200 тысяч работать не будет. Есть огромное количество публики, которая вертится на этом рынке. Они берут меньшие деньги, правда, и качество их работы отвратительное.
– Как вы получаете заказы?
– Бывает, что заказы друг другу перебрасывают. Многие детективы между собой тесно контактируют, баш на баш.
– То есть какой-то обмен опытом в вашей замкнутой среде все-таки присутствует?
– Была попытка создать объединение частных детективов при Госдуме РФ. Мертворожденную организацию создали, а всероссийской так и не получилось. Если мы и контактируем, то только через личные связи. Какого-либо координирующего центра у нас, насколько мне известно, нет.
– Скажите, а как строится ваш рабочий день?
– Где-то с часа ночи до четырех утра я выхожу в интернет и ищу интересную информацию. Этим же занимается и мой аппарат (три человека). А на мне лежит еще куча административных дел – поиск новых заказчиков, контактов и пр.
– Работа у вас, конечно, интересная, но наверняка небезопасная. Получали угрозы в свой адрес?
– Нет, такого не было. Но без скользких моментов не обходилось. К примеру, на меня вышел представитель моего нынешнего заказчика. На очередной тусовке владельцев бизнеса тот, против которого я сейчас работаю, ляпнул нынешнему моему нанимателю: что ты мне говоришь, да я про твой холдинг знаю все, вплоть до размера портянок твоей уборщицы. Тот примчался домой разъяренный, собрал всю службу безопасности со словами: «Хочу, чтобы у меня тоже так было». В конечном счете приехали ко мне, поставили передо мной такую задачу: «Мы не знаем, чего мы хотим, но мы хотим все». Вот я и даю им все по возможности.
– Научиться детективному мастерству каждому под силу?
– Конечно же нет. Знаете, эта профессия – вообще парадокс. Детектив – это прежде всего аналитический склад ума, а аналитиков у нас, как ни странно, очень мало. Вроде бы все очень просто: открой базу данных – одних в разработку, других в сторону и т.д. Оказывается, не у всех это получается.
– А какое образование лучше подойдет для этой профессии?
– Не помешает и юридическое образование, но вообще нужно высшее. Потому что высшее образование – это даже не то, что человек усвоил какой-то комплекс знаний (их можно получить и из книжек). Высшее образование в первую очередь развивает у человека абстрактное мышление (если у него, конечно, есть задатки), а оно в нашей работе крайне необходимо. Человек должен ухватить ситуацию, просчитать возможные варианты…
– Были ли у вас учителя на этом поприще?
– Конечно, я хотел бы этому делу поучиться, но при такой загрузке не могу себе этого позволить и даже не понимаю, где этому ремеслу можно научиться или повысить квалификацию. У нас есть, например, Институт экономической безопасности. Но пойти туда подучиться и заплатить кучу денег… Да и времени это требует. И я не представляю, чему там могут научить из того, чего я не знаю сам. А вот поучиться бы в закрытых структурах того же ГРУ… Но меня туда просто не пустят. Я начинал свою службу в Афганистане в составе нештатной разведроты третьего батальона. В принципе, вся афганская война была сплошной разведкой. В свою нынешнюю экономическую деятельность я привнес лишь принципы войсковой разведки, что мне очень помогло. Плохо, что мне не удалось из-за развала Союза попасть в Военно-дипломатическую академию. Но, с другой стороны, я никогда не упускаю случая у старых ветеранов чем-нибудь поинтересоваться, поспрашивать. Плюс ко всему постоянно чему-нибудь учусь у своих подчиненных, потому что они – компьютерные гении.
– А астрологических гениев к своей работе не привлекали в качестве помощи из космоса? Это же так модно.
– Категорически эту братию не перевариваю. У меня сложные отношения с экстрасенсами, потому что они очень много напакостили в моей работе. У меня работали два человека, у которых крышу свернули экстрасенсы. Они прибежали с горящими глазами: «Он может увидеть все». Никакой практической пользы от них я не получил, а вот вреда – достаточно. Совсем недавно у меня работал один сотрудник, у которого жена считает себя ясновидящей. В конечном счете с ним мне пришлось расстаться. Для одного дела я приглашал как-то представителей с «третьим глазом». В итоге одна сказала, что человек мертв, другая – совершенно обратное. Прямо как в «Буратино»: «Пациент скорее жив, чем мертв».
Беседовал Илья Вагин