В последнее время стала активно обсуждаться тема так называемых «судебных инвестиций» как одной из форм легализации ныне скрытых и коррупционных форм улаживания конфликтов крупных компаний. О том, почему корпоративные конфликты в России – не только сфера столкновения интересов различных групп политической и бизнес-элиты, но и динамично растущий рынок юридических услуг, рассказывает Вадим Горжанкин, генеральный директор агентства юридического маркетинга «Красное Слово».
Поводом для публичного обсуждения темы стала волна публикаций в СМИ, где обсуждалась история финансового краха британской компании Burford Capital, чьи акции на бирже внезапно рухнули в связи с неудачным решением очередной финансово-судебной задачи. Участвуя в тяжбе по разделу имущества семьи крупного российского предпринимателя, компания не смогла удержать арестованное имущество, которое была намерена продать и получить прибыль, а также напоролась на встречный иск с огромной суммой. Скандал повлёк отток акционерного капитала, невероятную пиар-кампанию негативного характера и критическое финансовое положение.
Однако выяснилось, что компания Burford Capital имела дела с крупными российскими корпорациями, такими как ВТБ-банк и Газпром, помогая им улаживать конфликты в отношении их активов за рубежом. Таким образом, в России возник довольно крупный слой влиятельных лиц, заинтересованный в применении в российской юридической практики британо-американской модели арбитражного процесса, где третьей стороне можно перекупить права по предъявлению претензий и потом, используя связи в политических кругах и спецслужбах, выигрывать дела законным способом и так же законно получать прибыль.
Подобная практика осуществляется на грани закона и норм морали, и потому многие в США и Великобритании считают её недопустимой. Такой подход к защите и продвижению интересов заказчика сопряжён с шантажом, спекуляциями и коррупцией. Американская ассоциация адвокатов публикует экспертное мнение, что практика внешнего финансирования судебных процессов превращает систему правосудия в фондовый рынок, тем самым полностью её дискредитируя.
В Британии юридическая элита пока нейтральна к теме судебных инвестиций, но проблема в том, что подобная схема взаимоотношений сторон процесса и внешнего инвестора превращает юридическую компанию из независимой в аффилированную. Что нарушает незыблемый принцип корпоративной конфиденциальности.
Однако находящаяся в процессе становления российская судебно-законодательная система создаёт определённые соблазны превратить её в арену борьбы «юристов-инвесторов», когда не нормы права, а размеры капиталовложений в оформление судебного процесса будут определять судебное решение. Побочным ущербом становится неизбежное усиление судебной коррупции и экспансия норм англо-саксонского арбитражного права в российскую юрисдикцию. Кроме усиления эрозии норм правовой морали и культуры, роста системной коррупции, России грозит утрата юридического суверенитета.
Проблема из коммерческой становится политической. Находящиеся под внешними санкциями крупные российские госкорпорации, такие как Роснефть и Газпром, попадут под усиление давления, так как появится возможность в российских судах реализовывать политически мотивированные решения судов зарубежных. По мнению экспертов, это означает превращение российских судов в филиалы судов Британии и США.
Однако в России имеются серьёзные лоббисты такого импорта правосудия. Российская арбитражная ассоциация провела в июне 2019 года в Москве конференцию по проблеме взыскания долгов в международных спорах. Модератором этой конференции был приглашён как раз управляющий директор Burford Capital Майкл Редман. После скандала, когда в СМИ опубликовали информацию о недружественных в отношении России действиях Burford Capital (участие на стороне украинского Нафтогаза в его споре с Газпромом), Майкл Редман отказался от участия и прислал вместо себя ведущего специалиста в сфере международных судебных процессов Стивена Филиппсона. Однако само участие компании в конференции состоялось.
Российские лоббисты уверены, что для судебного инвестирования в России сложились идеальные условия, и необходимо закрепить в системе законодательства институт финансирования судебных процессов. Заинтересованные инстанции уже якобы вовсю трудятся над такими законопроектами. Ведь речь идёт о рынке, растущем ежегодно на 80 – 100%. Прибыль от судебных инвестиций превосходит прибыль от торговли оружием и наркотиками. Норма прибыли фиксируется от десятков до сотен и даже тысяч процентов.
В экономической практике заказчиками судебных инвестиций могут стать судящиеся с конкурентами компании, в отрасли которых происходит циклический спад конъюнктуры, и потому может не оказаться свободных денег на подготовку процесса. Такое положение среди строительных компаний – обычное дело. Именно тут и появляется рынок для судебных инвесторов. Недвижимость – это тот приз, ради которого стоит инвестировать, ведь даже при продаже с дисконтом стоимость объекта намного выше, чем сумма вложений в процесс: оплата услуг адвокатов и частных детективов, подкуп судей, свидетелей и обвинения, добыча конфиденциальной информации и пиар-кампании в СМИ.
Мы являемся свидетелями острой борьбы за возникновение новой для российской судебной системы институции – судебных инвесторов.